ДМИТРИЙ

Слово “бомж” предположительно появилось в 70-х годах – именно тогда советская милиция в своих протоколах стала использовать его как аббревиатуру (сокр. от Без определённого места жительства).  Социум неоднозначно относится к этим людям. Большинство стараются не связываться с ними, кто-то их просто боится, только немногие, особо эмоциональные, могут помочь с одеждой или пропитанием.

Излюбленным местом обитания бомжей в Борисове является железнодорожный вокзал. Именно туда корреспонденты VBORISOVE.BY отправились, чтобы узнать, кто же эти люди и как они живут.

ДМИТРИЙ

Первым наше внимание привлекает Дмитрий. Только что у него произошла ссора со своим товарищем – друзья что-то не поделили. Дима охотно идет на контакт, но просит уйти с вокзала. Далеко мы не удаляемся – нужно исчезнуть из поля зрения камер, ведь сейчас придет подруга Димы, которая должна принести выпить и поесть.

Дмитрию 48 лет, в прошлой жизни был трактористом, сейчас, как и большинство бомжей, зарабатывает сдачей металлолома и стеклотары.

— Сам я из Смолевичского района, деревни Доброводка. В 2001 году умерла мать, ушел в запой, с тех пор и бомжую. Была жена, где-то есть дочь Вероника. Сейчас лажу по помойкам и хочу умереть. Живу на вокзале.У Димы нет паспорта, поэтому устроиться на нормальную работу он не может

— Однажды знакомый милиционер давал сто тысяч, чтобы я мог восстановить паспорт. Я не взял. Он же потом проверит, а я эти деньги пропью.

Выпив бутылку «плодово-ягодного» Дима поспешил по своим делам.

СВЕТЛАНА

Подруга Димы – Светлана – сейчас живет в Минске, однако прописка борисовская, сюда приехала восстанавливать паспорт. Света работает на рынке, нашла в Минске мужа и уже почти не бомж – поэтому просила не фотографировать лицо.

— Муж инвалид, но я за ним ухаживаю. Недавно его ударили молотком по голове и кинули в подвал. Я его оттуда потом и забрала, – поделилась собеседница.

НАТАЛЬЯ

У входа в зал ожидания замечаем женщину преклонного возраста с сигаретой в руке, самозабвенно читающую стихи Есенина. От нее мы узнаем, что она тоже бомж и зовут ее Натальей, однако пообщаться с нами не успевает – она торопится на службу в церковь, где будет просить милостыню. На последок Наталья сообщает, что неподалеку в сквере мы можем найти ее товарищей по несчастью и напевая «дым сигарет с ментолом» в спешке ретируется на автобусе.

Как и сказала Наталья, в сквере замечаю двух мужчин с бутылками все того же «плодово-ягодного вина». Создается впечатление, что данный напиток среди бомжей – самый любимый. От мужчин узнаю, что они тоже «жители улиц» и готовы со мной поговорить, но сперва им нужно выпить. Анатолий так же как и Дима одним глотком мастерски осушает всю бутылку.

АНАТОЛИЙ

— Зовут меня Антатолий Герасимович, друзья зовут просто “Герой”. Сейчас живу прямо тут, в кустах. Пью, чтобы согреться и скорее умереть.
.
У Геры есть паспорт, однако работать он не может – этой зимой он отморозил ноги.

– Дали третью группу и пенсию – 1.5 миллиона. Работать не могу, питаюсь тем, что дают, а ведь был мастером на Хрустальном заводе. Служил в Кремле, в КГБ в 75-77-ом. Призывался в погранвойска, а попал в Кремль. Клянусь! А потом было 4 ходки и 17 лет зоны.

Место жительства Геры

ЮРИЙ

Юрий, в отличие от друга Геры следит за собой и считает себя «приличным бомжом», поэтому просит «сильно не светить себя».

«Родился и вырос в Борисове. Окончил девятую школу. В молодости по глупости попал на зону – ударил человека, а он меня в краже часов обвинил. Дали 5 лет, в 87 году освободился. Люди помогли, стал на ноги, купил дом, к матери, а сам в 35 лет нашел жену в Петербурге. Однако с женой вскоре развелся и вернулся в Борисов, где обнаружил, что дома у меня нет – мать любила играть в азартные игры. Продала дом и все проиграла. Дальше я не знал куда кинуться. Новую жену себе так и не нашел – девушек много, но любви нет. А раз нет любви – нет жизни. Просто так к чужой женщине я не пойду. Однако у меня всегда есть кто-нибудь, кто постирает и приютит. Бывает, мысли угнетают больше, чем состояние, ведь думаешь не о семье и детях, а как поесть и где поспать. Особенно трудно приходится зимой. А чтобы хорошо поспать нужна бутылка водки, иначе замерзнешь. Вот так и спиваются люди. Жизнь теряет смысл, поэтому все и говорят, что хотят на тот свет, но я туда не хочу. Я хоть и слепой, но руки и ноги у меня есть – значит могу заработать. Иногда работаю в колхозе – там не требуют документов. Но из перспектив – найти такую же алкоголичку с хатой».

«В 90-е я ворочал системами, работал крановщиком, бульдозеристом и слесарем, сменил 10 машин – начал с «запорожца» и кончил «мерседесом», а теперь не за что ухватиться и сижу тут, на лавочке. Когда человек теряет смысл жизни – он теряет все», — отметил Юрий.

Также Юрий вспомнил закон о «тунеядстве»:

– Я не слишком умный, но и не дурак. Может ли правительство обеспечить работой простаивающие заводы? Как можно принять такой закон и требовать деньги с тех, кто стоит с протянутой рукой? Государство по сути ничего не решает, ни о какой помощи с его стороны речи не идет. Дайте мне прописку и работу – и тогда уже поговорим!

За время нашей беседы с Юрой Гере удается найти еду и собрать немного денег.

– На небе собираются тучи и скорее всего пойдет дождь, значит ночью будет холодно, – так Гера мотивирует свое желание выпить. На циферблате около половины десятого вечера, но несмотря на запрет о продаже алкоголя после девяти он уверенно ковыляет в ближайший магазин.

Из магазина начинает доноситься крик продавца – она явно не рада присутствию бомжа в магазине. Однако Гера не отступает – завязывается словесная перепалка и продавец уже готов на все ради того, чтобы Гера покинул магазин и не распугал своим видом и запахом других покупателей – даже нарушить закон. В итоге он победоносно выходит с бутылкой горячо любимого «плодово-ягодного» в руке.

На другой лавочке появляются женщины, со слов Юрия, одна из них бомж. Женщины выражают желание выпить, однако Гера делится заветной бутылкой только с Юрой. Отправляюсь на беседу с женщинами. Одна из них действительно бомж, но явно опечалена тем, что выпить ей не досталось и неохотно идет на контакт.

НАТАЛЬЯ

— Мне 38 лет, зовут Натальей. На улице оказалась просто – сгорел дом с ним все документы – страховку не выплатили.

На лавочку подсаживается Юрий и вместе с подругой Натальи пытаются ее разговорить – но все безрезультатно.

— У меня нет ни родственников, ни друзей. Никому мы здесь не нужны, ни милиции, ни скорой, и ничего ты своим репортажем не изменишь. Для них мы – лишние проблемы. Нет человека – нет проблем.

Начинается дождь, и все разбредаются по своим «ночлежкам». Только Гера остается на лавочке. Ему некуда идти.

 

Примечание от редакции VBORISOVE.BY
БОМЖи многое рассказали о жизни на улице… За неимением доказательств не все детали и обсуждаемые вопросы были опубликованы. 

Данная статья предназначена только для персонального использования и не подлежит дальнейшему воспроизведению и / или распространению в какой-либо форме, иначе как с письменного разрешения владельца сайта VBORISOVE.BY. Копирование, в том числе частичное, запрещено. Нарушение авторских прав контролируется и преследуется по закону.